Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти - Страница 128

128

— Мы сейчас уйдём отсюда? Я уйду с вами?..

— Нет, Джейсон, сейчас ты не уйдёшь, — умерил пыл Мамонт. — Придётся тебе ещё некоторое время пожить в Президио.

— Это… невозможно — уйти с вами? Технически невозможно? Вы же как-то прошли сюда, через охрану, сигнализацию…

— Технически возможно. Только я должен вытащить тебя отсюда официальным путём, — Мамонт старался говорить так, чтобы не сильно разочаровывать узника. — Ты выйдешь отсюда сам. Они выпустят тебя.

Джейсон опустил голову, сокрушённо потряс ею, выдавил тихо:

— Этого не будет никогда. Отсюда никого не отпускают, пока не оставишь роспись кровью.

— Тебя выпустят без всяких росписей и условий.

В глазах Джейсона стояла боль.

— Вероятно, вы не знаете, что это за место — Президио. Здесь логовище сатаны!

— Напротив, я отлично знаю это!..

Он схватил руку Мамонта.

— Возьмите меня с собой?.. Я уеду! Забьюсь в глухой штат. Или вовсе покину Америку. Буду просто жить… Нет, я стану священником. И служить стану только Богу!

— Но твой рок — служить американскому народу. И ты не избежишь его ни в глухом штате, ни в другой стране, — Мамонт сделал паузу. — Ты станешь не священником — президентом Соединённых Штатов.

Джейсон выпустил руку, отшатнулся.

— О чём вы говорите?! После Президио — даже если случится невероятное! — меня запрут в психушку. Или просто устроят автокатастрофу.

— Вот поэтому ты выйдешь отсюда сам. И тебя у ворот военной базы встретит народ. И с этого момента начнётся твоё восхождение. Ты станешь первым американским президентом, верующим в Бога. При тебе начнётся духовное возрождение Нового Света.

Джейсон сел к столу, перебрал свои аппликации, глядя на них невидящими глазами, снова тряхнул головой.

— Ирвин… Не знаю, как относиться к вашим… словам! Вы говорите о вещах невозможных! Я, Джейсон Дениз — президент Америки?

Мамонт собрал фотографии, спрятал в карман.

— Однажды ты уже совершил невозможное. Когда забрался на скалу, а потом спустился с неё, оставшись невредимым. Помнишь, в Боснии, в селении Святки?.. Если забыл, могу доставить тебе видеозапись. Твой медик Густав Кальт снял на плёнку весь путь восхождения и спуска.

— Я не забыл!..

— У тебя не смогли даже отнять память. Поэтому я верю в тебя.

Мамонт собрался уходить. Джейсон в растерянных чувствах усиленно вспоминал что-то, о чём забыл спросить. И вспомнил, когда Мамонт был уже на пороге.

— Послушайте, Ирвин!.. Не знаю, кто вы! Может, сумасшедший или провокатор. Меня всё время провоцируют. Я уже никому не верю!.. Ответьте мне: вы кто — тот добрый дядя? Добрая фея? — в голосе его зазвучала издёвка. — Почему бы вам не стать президентом Соединённых Штатов? Если обладаете такими способностями? Если можете проникнуть даже на военную базу в Президио?.. Почему бы вам не попытать счастья?

— У меня другой рок, — сказал Мамонт. — И я повинуюсь своему року.

— Неужели власть не стоит того, чтобы испытать свою судьбу, пойти ей наперекор?

— Она не стоит того, Джейсон. Наперекор судьбе к власти идут одни лишь рабы. А к вольному человеку она приходит сама и падает в руки. И потому всегда кажется тяжёлым бременем. Ты ещё узнаешь эту ношу. Твоё лицо появится на долларе. Но ты уже будешь горбатым.

Он закрыл дверь, оставив будущего президента Соединённых Штатов в полной растерянности.

* * *

Над Балканами вызвездило, и снег хрустел под ногами, отражаясь звонким эхом в пустом городке.

Во дворике двухэтажного особняка всё оставалось по-прежнему: джип с космической антенной, чёрные окна, забранные решётками, и не тронутый ни единым следом белый покров возле запертых дверей.

В кабине сидели четверо, ещё по крайней мере один был на чердаке — снег сбит со ступеней пожарной лестницы, ведущей к слуховому окну. Это уже были не пехотинцы — «легионеры смерти» в чёрных плащах. После захвата археологов охрану поменяли везде.

— Что с ними сделать? — спросила Дара.

— Всё в твоей воле, — сдался Арчеладзе. Она подошла к машине вплотную, посмотрела сквозь стекло.

— Этих мне не усыпить. И не лишить памяти.

— В таком случае это сделаю я, — он потянул из-под куртки ствол «Бизона».

— Погоди. Наверху ещё двое. Я их слышу. Опасно, — она вынула из волос четыре стрельчатые костяные заколки. — Отвернись.

— Я не барышня…

— Не поэтому, Гриф. Тебе не следует видеть, как это делается.

Он отвернулся, выждал несколько секунд. Слышал только, как открылась дверь джипа.

— Готово, — проговорила она со вздохом, словно вынырнула из воды. — Я заберусь на чердак. Жди меня здесь.

Все четверо в кабине оказались мёртвыми. И ни капли крови…

Через минуту Дара спустилась вниз по пожарной лестнице, отряхнула от снега озябшие руки: в волосах исчезли ещё две стрелы. Арчеладзе вынул из наплечного кармана одного из охранников пульт управления сигнализацией, разблокировал двери. Ключей, естественно, охрана не имела, да и вряд ли знала, что стережёт в этом мёртвом особняке.

— С твоего позволения я расстреляю замок, — сказал он и, не ожидая ответа, выпустил очередь в крепёж замка. Выстрелы, укрощённые глушителем, однако же прозвучали громко в морозной тишине, но ещё громче отозвалась на них дверь. Арчеладзе расшатал и выломал остатки замка — путь к «Дремлющему ангелу» был свободен.

Он лежал в открытом стальном контейнере в специальной металлической упаковке, снабжённой петлями для строп и ручками, раскреплённый мягкими растяжками, как драгоценный груз, и по виду напоминал бочонок средней величины. Тут же, в контейнере, был установлен радиометр, показывающий лишь чуть повышенный фон.

128