Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти - Страница 52

— Кто тебе об этом сказал?! Опять тот старый серб?

— Да, сэр, тот старый серб.

— Почему такая несправедливость? Почему только варварам позволено? И прощается даже богохульство? Ты спросил об этом серба?!

— Прошу вас, успокойтесь, сэр, — Кальт поднёс ему склянку с жидкостью. — Выпейте это, сэр. Вам вредно волноваться.

Джейсон выбил склянку, переждал, когда тяжёлый шар боли откатится от головы.

— Я спрашиваю тебя, эскулап: почему?

— Если вам хочется, я могу ответить, сэр, — бесстрастно вымолвил он. — Господь питает любовь к русским.

— Хочешь сказать, они тоже богоизбранный народ, как иудеи?

— Нет, сэр, богоизбранный народ на земле — иудеи. Потому они и называются — рабы Божьи. А варвары — внуки Божьи. У них родственные отношения и родственная любовь. Это совсем другое, сэр, как вы понимаете. Кто Господу ближе, раб или внук? И кому больше прощается?.. Извините, сэр, это трудно сразу осмыслить и принять, но если хотите разобраться в сути вещей, вам следует заняться русской историей. Варвары довольно подробно изложили своё древнее мироощущение и абсолютно точно знают своё место в мироздании. Они всегда мыслили себя внуками Божьими и потому до сих пор говорят Господу «ты», как принято среди родственников.

— Врёшь, Густав Кальт! Ты всё время мне врёшь!

— В чём, сэр? У меня нет никаких причин обманывать вас. Я получаю вопрос и говорю вам ответ, тот, который мне известен.

— Врёшь, что знаешь всё это из рассказов серба! Вероятно, ты специально изучал историю русских.

— Да, я любознательный человек, сэр, но не более того, — вдруг заскромничал доктор. — И когда слышу интересующую меня информацию, то запоминаю её и пытаюсь анализировать.

Джейсон смерил его взглядом, остановился на лице Кальта — тот смотрел прямо, не мигая, и в голубых глазах он увидел своё отражение с белой повязкой на голове.

— Не простой ты парень, Густав, — проговорил он тихо, прислушиваясь к боли. — Если бы не знал тебя несколько лет, не видел бы тебя в деле, мог подумать, что ты сам — русский шпион, внедрённый в мой батальон. И что это ты предупредил русских. Но я хорошо помню, как ты храбро дрался в Ираке, когда была «Буря в пустыне». Арабы же — всегда водили дружбу с русскими…

— Дрался, потому что батальон попал в трудное положение. И на счету была каждая винтовка. Но я, сэр, очень люблю своё дело, пусть чаще всего вырезаю вросшие ногти и удаляю сухие мозоли.

— Опять ты врёшь, Густав. Ты везде был обыкновенным парнем, а в Боснии начал открываться совершенно с другой стороны. Не узнаю тебя, батальонный эскулап.

— В Боснии, сэр, и вы стали другим человеком.

— Да нет же, Густав! Меня здесь преследуют постоянные неудачи! И больше ничего. Я участвовал во многих операциях и со мной никогда ничего не случалось, — Джейсон потрогал бинт на голове. — А здесь первый раз в жизни получил ранение… И от кого, Густав? От какого-то заморыша с сапёрной лопаткой?!.. Послушай, а ты знаешь, почему русские вышли драться в полосатых рубашках? Это тоже имеет какой-то символический смысл?

— Эти рубашки, сэр, называются тельняшками.

— Да, я слышал, знаю… Но почему они не надели вниз бронежилеты? И сняли каски? Они считают, что полосатые тельняшки защищают?

— Я так не думаю, сэр, — проговорил Кальт. — В этих тельняшках, вероятно, хорошо драться в темноте, видно, где свои, а где чужие.

— Но и противнику это отлично видно!

— Они были уверены в своих силах. Русские вышли драться насмерть, сэр. Поэтому сняли всякую защиту. А наши разведчики рассчитывали просто помахаться кулаками и дубинками. Улавливаете разницу, сэр?

— Насмерть? Почему сразу насмерть? Если они были предупреждены кем-то, то вероятно знали, что мои парни идут на обыкновенную потасовку и не хотят убивать.

— Мы имеем дело с варварами, сэр, — вздохнул доктор. — Русским ничего не оставалось, как идти насмерть. В другом случае они бы никогда не победили. Эти парни из России и в самом деле плохо питались и не имеют достаточной мышечной массы. У варваров же есть древний магический обряд: когда не хватает физической силы, они снимают всякую защиту, одежду и идут в бой полуголыми, обнажёнными, при этом призывая на помощь богов. И когда боги видят, что внуки их идут на смерть — срабатывает родственная поддержка.

— Неужели русских специально обучают этому? — тихо усомнился Джейсон. — Да нет же, мне хорошо известен уровень их подготовки и методика обучения. Ты это сам придумал, Густав? Или опять серб?

— Об этом много написано, сэр.

— Допустим, ты прочитал, что написано, а я не уверен, что об этом читали сами русские.

— Вы правы, сэр, вряд ли, — согласился врач. — Должно быть, им и не нужно читать. Варвары знают свои магические обряды из других источников. У них наблюдается странное явление — коллективное мышление в критической ситуации. И просыпается генетическая память. Они начинают совершать непредсказуемые, алогичные поступки. Человеку с нормальным сознанием и психикой хочется защищаться панцирем или бронежилетом, подобрать более совершенное оружие; варвары же поступают от обратного.

Джейсон помолчал, неожиданно обнаружив, что сведённый судорогой кулак разжался и теперь кисть спокойно висит на ручке кресла.

— Спасибо тебе, Густав! — откровенно поблагодарил он. — Ты мне подсказал отличную мысль! И завтра же я возьму реванш!

Доктор не спеша собрал с процедурного столика инструменты, использованные шприцы и пустые ампулы, ненужное выбросил в стеклянную урну, остальное убрал в шкаф.