Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти - Страница 74

— Но твоя дочь уронила его, и погиб Страга Севера! — заметил он.

— Да, это случается. Если сердце избранного больше не принадлежит Валькирии. Страга Севера изрочил себя, попытавшись сделать выбор. И потому Атенон хоть и наказал мою дочь, назвал её Карной, но не обрезал ей волосы.

— Нет, нет! Нет! — почти закричал Стратиг и встряхнул своими густыми, длинными волосами. — Никогда не смогу согласиться. Считаю это несправедливым, когда Валькирия избирает изгоя и открывает ему дорогу к Вещим Знаниям! Так мы никогда не достигнем совершенства!

— Всё время омолаживать кровь и чувства заповедано твоими же предками, Стратиг! — сурово напомнила Валькирия. — А совершенство — в любви. И только она способна привести человека к соли Знаний, независимо от того, гой он или изгой. Владыка Святых Гор предупреждал тебя ни в коем случае не закрывать путей к Сущности Мира. Если в сердце самого тёмного изгоя загорится истинная любовь, она приведёт его к свету. И ты не вправе лишить его пути.

Стратиг остывал от её слов, как выброшенный из огня уголь.

— Мне понятны твои чувства, Стратиг. В твоём роду было много Вещих Гоев… Преклони колено перед Атеноном. Он волен допустить тебя к Весте. Но тогда тебе придётся оставить престол Стратига своему сыну.

Это подействовало на властелина судеб отрезвляюще. Через несколько секунд напряжённой паузы он вновь обрёл свой властно-горделивый облик, словно сделал выбор.

— Сын ещё не готов принять престол. Пусть посидит несколько лет на реке Ура у трёх Тариг, а затем отправляется на реку Ганга.

— Добро, если ты так решил, — тут же согласилась Валькирия. — Передай Мамонту ключ Страги.

— Что? — словно вернулся он из небытия.

— Его некому вести в пещеры. Ведь ты же отослал мою дочь в Землю Сияющей Власти. Поэтому Мамонт пойдёт один. Он знает дорогу. Только дай ему ключ Страги.

Властелин судеб помедлил секунду, затем решительно выхватил из кармана металлические чётки, собранные на оленью жилу.

— Владей, Мамонт!.. Но запомни: если ты, спустившись в копи, не успеешь за отведённый срок добыть соль, или, напротив, добудешь её столько, что подавишься… Если ты не получишь титул Вещего Гоя, — поедешь в Президио! Я отправлю тебя в Президио несмотря уже ни на какие возражения! Даже если за тебя станет хлопотать сам Святогор!

* * *

Это были карта, компас и ключ одновременно, с устройством, как всё гениальное, простым и надёжным, если чётки оказывались в руках посвящённого человека. Механизм их напоминал нечто среднее между кубиком Рубика и кодовым замком, где во взаимодействие входили цвета металлических бусинок и числа. И только три крупных серебряных шарика, разделяющие всю нить чёток на равные части, заключали в себе некие невидимые глазом качества, сходные с магическим кристаллом КХ-45. Вкушение соли Знаний началось с этого ключа Страги, поскольку в руках Мамонта оказался компьютер, вероятно, изобретённый тысячу лет назад на принципах единства интеллекта, чувств и воли человека.

В тот же день Мамонт спустился в пещеры через вход, оказавшийся неподалёку от дома, в сосновом бору. Вокруг были десятки карстовых воронок, куда убегала или, напротив, откуда изливалась весенняя вода. В горе существовал сложнейший лабиринт, отстроенный природой, и даже в зимнее время сильно обводненный, так что прежде чем он попал в узкий и длинный лаз, ведущий в верхние естественные пещеры, трижды пришлось выкупаться в карстовом «предбаннике».

Однако и спустившись в подземелья «Стоящего у Солнца», он до конца поверил, что находится в начале пути к Весте, лишь когда проник в первую галерею, где можно было стоять в рост и где он отыскал в нише стены пластмассовую герметичную упаковку с сухой одеждой, продуктами и запасным аккумулятором к фонарю. Это уже было хозяйство жителей недр Урала — Варг, здесь царили покой и порядок. Верхний, солнечный мир находился ещё близко, возможно, всего в каких-то полсотни метров, но сразу же как-то отделился, ушёл с орбиты, словно блуждающая комета. Мамонт переоделся и, прежде чем тронуться в путь, несколько минут лежал на земле в полнейшей темноте, что особенно остро концентрирует мысли и чувства.

Он отправлялся в дорогу за солью Знаний. Свершалось то, чего он так долго и страстно жаждал, однако почему-то не испытывал ни восторженной радости, ни ликования от победы.

Наверное, он и в самом деле переступил наконец черту, отделяющую страстность изгоя от бесстрастной страсти гоя, чего так хотела и чего ждала от него Валькирия.

Или это всё потому, что соль Знаний всегда горька, как утверждают сведущие люди?

С этими мыслями он встал и отправился в путь, по расчётам на ключе Страги, протяжённостью в несколько десятков километров, если мерить по земному времени, по сути, однодневный, а здесь он растягивался почти на трое суток.

Видимо, и время здесь было совсем иное…

И этот вход, с Восточного склона Урала, оказался плотно заминированным, особенно первые три галереи, расположенные друг над другом, как лестничные пролёты. В прошлый раз его вела собака, специально натасканная для движения по минным полям, теперь он сам искал место, куда поставить ногу, чтобы сделать следующий шаг. Никогда он не опасался за свою жизнь так, как сейчас, не дорожил так простой способностью — существовать, ибо обидно умирать, подорвавшись на «своей» мине и не дойдя до заветной цели. Он твердил себе — повинуюсь року, повинуюсь року! — и боялся, опуская ногу на землю.

Первый день пути оказался самым напряжённым, и едва добравшись до ночлега — колодезообразной рубленой избушки, он забрался в пуховый спальный мешок и уснул, прежде чем успел согреться: в верхних естественных пещерах в зимнее время температура держалась на одном уровне — два градуса тепла. Сквозь сон услышал гулкие шаги за стеной, мгновенно вернувшие его в явь. Кто-то шёл по заминированному залу уверенной твёрдой поступью, причём без света. Не удержавшись, он приоткрыл дверь и включил фонарь, — к ночлегу подходил высокий седобородый человек в таких же, как у Мамонта, толстых суконных одеждах — своеобразной униформе подземного мира.