Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти - Страница 43

— Ничего, на чужбине каждый соотечественник — почти брат. А потом, здесь они недавно, обстановки не знают…

— Ладно, только оружие оставь, — разрешил полковник. — Иди с пустыми руками. Если что — я буду на опушке леса, внизу.

Воробьёв передал автомат, запасные магазины и нож, однако гранату оставил, демонстративно разогнул усики предохранительной чеки, спрятал под ремень на животе так, чтобы колечко было под рукой. Он крадучись обошёл усадьбу и появился с другой стороны — шёл лёгкой зябкой походкой только что вставшего с постели человека, руки в карманы, вязаная шапочка до глаз. Остановился возле десантника с топором, посмотрел за его работой и что-то сказал — оба мгновенно обернулись к нему, застыли, слушали. Воробьёв говорил и жался к горячему котлу, грел руки. Повар в белой куртке спрыгнул вниз, закурили. Разговаривали сдержанно, почти без эмоций, только однажды повар похлопал себя по ляжкам, словно хотел сплясать.

В этот момент Арчеладзе услышал гул приближающихся на низкой высоте вертолётов. Уже достаточно рассвело, но над землёй всё ещё было сумрачно из-за низкой облачности. Машины пронеслись где-то в тучах над головой и пошли на разворот. Пока Арчеладзе высматривал их в небе — отвлёкся всего на полминуты! — Воробьёв с десантником в тельняшке исчезли. Остался только повар, вдруг засуетившийся возле котлов. Полковник сделал короткую перебежку, намереваясь глянуть во двор в другом ракурсе, и тут из туч вывалилась пара боевых вертолётов ВВС НАТО. Чуть ли не цепляя крыши домов, они пронеслись в сторону зоны, кажется, прямо на гору Сатву, и в воздухе послышались шелестящие хлопки выпущенных ракет. Через несколько секунд левее горы полыхнуло багровое зарево, доставшее облаков, а машины уже пропали из виду. Арчеладзе заметил, как, петляя, убегает по двору повар, бросив кухню, а спустя мгновение одна за одной в воздух полетели зелёные ракеты: кажется, кто-то в селении таким образом обозначал себя. Такие же звёздочки замелькали и на горизонте — там, где были расквартированы морские пехотинцы. Арчеладзе спрятался в бурьян под каменной стеной сарая и включил радиостанцию.

— Гриф, нас атакуют с воздуха! — тут же передал Кутасов. — Бьют по обсерватории. Один коттедж горит.

— Уходите в горы! — приказал полковник. — И сидеть тихо.

— Я их ссажу, Гриф! — закуражился «каскадёр». — Что они, суки, провоцируют! Разреши, Гриф?

— Не смей! Себя не обнаруживать, понял?

— Понял, — Кутасов отключился.

Похоже, это была месть за ночную тревогу в зоне. То ли засекли наблюдателей под разбитыми куполами обсерватории, то ли на всякий случай решили смахнуть их с лица земли. Между тем вертолёты сделали разворот и снова пошли в атаку, теперь чуть правее, над самой горой. Арчеладзе отлично видел воздушный просвет между машинами и вершиной Сатвы, однако показалось, что обе они вдруг за что-то зацепились, причём одновременно, и, кувыркаясь через хвост, рухнули на склон горы. Мощный взрыв, сначала бесшумный, обозначился двумя огненными шарами, прорезанными чёрным дымом разлетающихся в разные стороны ракет, затем до ушей долетел раскатистый звук. Всё произошло мгновенно и страшно, как всякая катастрофа. Арчеладзе ещё минуту глядел на зрелище, пытаясь осмыслить, что же произошло, и только потом вспомнил о рации.

— Ты что, «каскадёр», с ума сошёл? — зарычал он. — Я запретил! Я же сказал — не смей!

— Мы не стреляли! — обескураженно отозвался Кутасов. — Они сами навернулись! Вот истинный крест!

Арчеладзе замолк, неожиданно сообразив, что это и в самом деле не кутасовская работа: во-первых, его команда слишком далеко находится сейчас от горы, во-вторых, нет в их руках такого оружия, чтобы смахнуть две боевые машины, как комаров. Вдруг стало зябко…

— Где упали? — спросил он. — На чьей территории?

— Да вроде, в зоне, — неуверенно сказал «каскадёр». — Мне отсюда не очень видно. Горит там всё и ракеты летают… Гриф, может коттедж потушить, пока не разгорелось? Жалко, только обустроились.

— Засекут, сиди, — приказал Арчеладзе. — И не высовывайся. У «миротворцев» сейчас разбираловка начнётся.

Арчеладзе выключил радиостанцию и выглянул во двор дома: сыграли тревогу. Из дома выбегали русские десантники, правда, обряженные в американский камуфляж и голубые каски. Стояла лёгкая суета, говор и команды напополам с матом. Всего их оказалось тут около взвода. Повар тоже прибежал в строй, теперь с автоматом и боевым передником, надетым поверх белой куртки. Узнать дровокола в тельняшке уже было невозможно. А Воробьёв куда-то пропал!

Через минуту строй рассыпался: часть понеслась в селение, а часть ринулась к длинному каменному сараю, где заревели дизеля боевых машин пехоты. Арчеладзе перескочил открытое пространство и оказался у скотного двора с черепичной крышей. Соблазнительная лестница вела на чердак, висящая на одной петле дверца поскрипывала от ветерка. Он забрался в мрачное и просторное нутро чердака и, щупая ногами почву, пробрался к слуховому окну, откуда падал призрачный утренний свет. Во дворе остался один повар, который снова суетился возле кухни: война войной, а обед по распорядку. Выехавшие из сарая БМП потянулись к невзрачному одноэтажному дому с ярко-зелёной крышей, там же расхаживали десантники и ещё какие-то люди в гражданском. Две машины встали на улице, третья уползла за изгородь и скрылась в ложбине.

Похоже, по боевому расписанию охраняли только этот объект. Да ещё две пары патрулей прикрывали въезды в селение с разных сторон. Знакомый уже джип Гражданской полиции ООН проелозил по грязи куда-то к блок-посту на окраине, следом проехал выкрашенный в белый цвет грузовик, в кузове которого торчал крупнокалиберный пулемёт. Потом всё замерло, разве что дымились остатки разбившихся вертолётов и короткая, с коленом, труба полевой кухни.